Соционика в работе с текстами  

По мотивам доклада на XXIII Международной конференции по соционике в Киеве, 16 сентября 2007 г.

Статья опубликована в журнале «Соционика, ментология и психология личности», №1, 2008.

Задача соционики, если она на что-то претендует в масштабе общества – повернуться к обществу лицом, научиться определять типы людей, которым нет до соционики дела, и подать знания об этих типах так, чтобы этот интерес появился. В ранней соционической литературе представлены идеальные образы носителей ТИМов, сгруппированные по квадрам в абстрактную модель социона. Вопрос в том, как перевести соционику на язык реальных людей, живущих в реальном обществе. В этом нет средства более простого и доступного, чем научиться определять ТИМ любого человека по его словам, которые доходят до нас в виде книг, статей и интервью в прессе.

Соционика наших дней, увы, вспоминает об этой миссии редко. Много усилий тратится на далекие от практической работы умозаключения, а часто – на борьбу с конкурентами методом отрицания у них полезных идей, и это при том, что уровень надежности типирования даже во многих популярных соционических школах не выдерживает критики.

Когда вокруг тусовочное болото, не видно гор, которые предстоит свернуть экспертам. Все тексты не охватишь, но интересных людей оттипировать можно – если они давали интервью, писали романы или мемуары, и все это было правильно записано. Потому что по словам Ивана о Петре можно больше сказать об Иване. Ивану Петр показался напористым и властным – и соционик Фома решил, что он Жуков. А соционик Ерема потрудился и раскопал письма Петра – и понял, что он Гамлет. Но если у соционика Фомы вышла пара книжек, лучше подвешен язык или он в 10 раз больше постит на форумах – попробуй тут кого-то убеди... Описания типов в популярной литературе, на которые любят ссылаться любители соционики – это представления Ивана о том, каким должен быть Петр, за которого местами приняли Павла. Проблемы с типированием живых людей, когда одни и те же функции модели А и юнговские дихотомии понимаются в разных местах одинаково добросовестно, но с разным результатом, в работе с текстами усугубляются склонностью делать выводы на основании поверхностных и искаженных представлений об известных людях. Когда дело доходит до подробного анализа оригинальных слов, от таких версий не остается и камня на камне, но стереотипы неистребимы. Именно такая ситуация возникла с традиционными псевдонимами ТИМов, оставшимися в наследство от Аушры, во времена которой еще не было развитых технологий типирования. В книге В. Миронова и М. Стояловой «Типы и прототипы. Писатели» – лучшем на сегодняшний день пособии по соционическому контент-анализу – сомнению подвергнуты версии ТИМов 7 из 8 прототипов. Авторская проверка показала справедливость выводов по всем прототипам-писателям, кроме С. Есенина. В результате дальнейшего анализа нами выдвинуты еще три неканонические версии по реально жившим прототипам, не охваченным книгой: наша версия ТИМа М. Робеспьера – ИЛЭ, Наполеона – СЛЭ, Т. Хаксли – ЛИИ, итого 9 неканонических версий из 13. Это не означает, что от псевдонимов надо отказываться, поскольку они укоренились и лучше них ничего не придумано, но показывает масштаб запущенности темы качественного соционического контент-анализа, как и проблему некритичного отношения к стереотипам.

Между тем переходить от соционических анкет к реальным текстам – все равно, что с площадки к езде по городу на занятиях вождением. Учебных площадок после экзамена вы не узреете, а по городу ехать придется. Соционика застряла на том, чтобы сдать площадку, а в город выйти тяжело, пока все собираются водить по разным правилам. А потом и появляются скептики со словами «В прогнозирование соционику не пустят». А попробуй пусти – ездить без правил... Соционикам стоит периодически вспоминать о наличии этого города. В котором у каждого есть ТИМ, но никто не заполняет анкет и не отвечает на вопросы по отдельно взятому аспекту или признаку. Все просто говорят, что считают нужным. Задача эксперта – в таких условиях научиться искать проявления аспектов и признаков, чтобы по относительно компактному набору информации сделать исчерпывающие выводы об его авторе или фигуранте интервью.

Авторский опыт освоения методики типирования по признакам Рейнина в полном объеме – следствие интереса к типированию известных людей по текстам. По ходу обучения соционике постепенно возникло ощущение, что базиса Юнга и функций модели А часто бывает недостаточно, чтобы делать выводы о ТИМе фигуранта интервью или автора текста. Выход из тупика позволил нащупать тренинг Владимира Миронова по признакам Рейнина. В процессе осмысления этих идей удалось понять, какие черты ТИМа проявляются в явном и наглядном виде в далеких от соционики текстах. Эти признаки связаны с манерой речи человека. В первую очередь это дихотомия: статика-динамика, которая буквально закодирована в ней. Принцип крайне простой: вы ни за что не сможете прочитать слова статика насквозь, игнорируя переводы строк. точки и запятые – текст окажется разбит на отрезки-импульсы. У динамиков все «простреливается», не взирая на знаки препинания и концы строк.

Например, здесь: «Мне кажется, Петербург был лучше, | потому что я остался не очень доволен Москвой. | Недоволен своим выступлением. | У меня был день рождения, а это – всегда трагичный день. | Я оказался немного раздражен по поводу группы. | Кажется, она делала много ошибок, которых можно было бы избежать, | поэтому я был не в духе. | Но не могу сейчас вспомнить, отчего именно. | У меня было плохое настроение, когда концерт закончился.» (Робеспьер) – помимо статики, в этой цитате можно найти проявления негативизма, эмотивизма, предусмотрительности и результата – с единственно возможной версией ЛИИ. «Пока что записана только пара песен. Я выложила их в Интернет, чтобы люди смогли удовлетворить свое любопытство. Что касается полноценного альбома и тура, то я абсолютно влюблена в то, что мы делаем в Blackmore’s Night. Для меня наша совместная работа, сочетание моих текстов и музыки Ричи – окончательное совершенство, и не знаю, бывает ли что-либо лучшее.» (Гюго) – помимо динамики, в цитате можно найти результат и позитивизм. (Оба примера – из интервью Ричи Блэкмора (Робеспьер) и Кэндис Найт (Гюго) журналу InRock, №11, 2003 г.)

Это видно у всех: интуитов, сенсориков, на русском языке или английском, на протяжении всей жизни, и не только на языке оригинала, но и в дословном переводе. При одном условии, которое и является главным для качественного соционического анализа текстов произвольной формы и содержания: нужно исследовать оригинальные тексты и слова. Оригинальные – это когда Вы уверены, что журналист не нагнал отсебятины в интервью, а редактору лень заниматься рерайтом. На деле, если редактор или переводчик передает слова автора максимально близко к тексту, оригинальность сохраняется, и на такой текст можно полагаться. Если же хорошо поработал литературный переводчик или редактор, переформулирующий фразы от себя, задача усложняется. Первый вопрос – оригинальный ли это текст. Если он вопрос решен, беритесь за дело, а потом постарайтесь проверить результат в телепрограмме или на Youtube, дабы поразиться своей точности в определении манеры речи, либо озадачиться проверкой восьми признаков из-за подозрения на деклатимность. Ибо только при использовании признаков Рейнина в полном объеме выявляется жесткий критерий надежности: любые два ТИМа совпадают на 7 дихотомий (с учетом базиса Юнга) и отличаются на 8, и при любой ошибке эти 8 параметров можно и нужно выявить.

Чаще всего, это позволяет дальнейший анализ манеры речи типируемого. Набор признаков: статика-динамика, квестимность-деклатимность и позитивизм-негативизм (а также экстраверсия-интроверсия) совпадает только у двух типов-суперэго (Жуков – Гексли, Дон Кихот – Наполеон и.т.д.). Найти различия между ними, обычно, достаточно просто. В работе с речевыми признаками по текстам, однако, есть свои тонкости. В первую очередь это повышенная сложность определения квестимности и деклатимности. Этот признак – самый невербальный из всех, и самое точное определение ему дала еще Аушра Аугустинавичюте в работе «Теория признаков Рейнина»: «У квестимов — склонность «вещать на месте».

При типировании вживую, по видео- или аудиозаписям уловить это «вещание» или его отсутствие достаточно просто. В отполированном литературном тексте этот признак сглаживается настолько, что возрастает риск попасть в ревизора или подревизного, с которым совпадают признаки «статика-динамика» и «позитивизм-негативизм». Большая удача, когда сквозь редакторские приличия прорывается естественная разговорная речь, как здесь: «А куда деваться? Приходится. И швец, и жнец. У кого – отсутствие результата?» (Штирлиц). Гипотезы можно сделать и в этом случае: у квестимных динамиков по сравнению с динамиками-деклатимами могут появиться лишние точки, запятые и разрывы строк, не нарушающие общей «простреливаемости» текста, а статики-деклатимы склонны использовать более пространные импульсы, чем статики-квестимы.

Принято считать, что квестимы больше склонны к вопросительным фразам, не требующим ответов, а деклатимы склонны сами отвечать на такие вопросы, но так бывает не всегда – подобно тому, как и негативисты в отдельных эпизодах обходятся без отрицаний, а позитивисты подчас используют даже двойные. Иные скептики усматривают в этом аргумент против признаков Рейнина как таковых, забывая о сути дела. Ведь признак – это внутренняя установка психики, которая со стороны может показаться смазанной, особенно в первые минуты адаптации человека к новой ситуации (подобно работе ролевой функции и блока «суперэго»). Сам типировщик, приступая к задаче, тоже попадает в новую ситуацию, и эффект привыкания получается двойным. Другое дело, работая по блоку «суперэго» или обратному значению признака, человек попадает в зону дискомфорта, и постепенно картина проясняется в пользу нормального состояния. Поэтому для уверенных выводов исследуемый текст должен иметь достаточный объем, а сама процедура анализа – занимать достаточно времени. Типировщик должен уметь замечать проявления всех признаков Рейнина, также как и дихотомий базиса Юнга и информационных аспектов модели А, ведь только при таком уровне задача нахождения 8 дихотомий отличия между любыми ТИМами становится выполнимой. Осваивать и шлифовать эти навыки можно только при постоянной практике типирования. Эта практика должна включать в себя и очное типирование, и удаленное по анкетам, и анализ далеких от соционики текстов и записей. Первое, чему должен научиться соционик, желающий работать с текстами, – даже не освоить наполнение признаков Рейнина и информационных аспектов, а взять за правило делать выводы только по оригинальным словам в достаточном объеме, и детально проверять каждую существующую до него версию.

Наконец, немного о применении. Нет ничего нового в том, что соционика позволяет делать прогнозы поведения людей, выявлять их привычки, склонности, сильные и слабые места и совместимость друг с другом. При одном условии: люди должны быть правильно оттипированы. Определить ТИМ большинства людей вживую или по анкетам невозможно, остается анализировать их тексты. И это надо уметь делать. Благо есть зачем. Овладев соционическим контент-анализом, журналисты и политологи получат возможность более компетентно толковать кадровые перемещения, бизнесмены и менеджеры по персоналу – грамотно формировать команды, вычитывая служебные записки (люди с таким опытом уже есть). Читатели книг по популярной психологии смогут внести нужную поправку в идеи автора, определив его ТИМ, и не переживать, если не все в них понятно и выполнимо. Типирование по текстам можно применять в таких тонких вещах, как экспертиза их подлинности, причем, даже если содержание текста не позволяет определить тип его автора, можно определить статику или динамику – и половина гипотез отсеется сама собой.

Возможности соционики в работе с текстами неистощимы. Есть и эффективные методы. Дело за применением.

© Владимир Львов, 2007